Пока в эфире вещают Ксюша, Хрюша и Нюша. Профсоюзные тролли-ополченцы по рублю за коммент выдавливают из себя рабов системы, распространяя ненависть высочайшей пробы в интернет-аквариуме. Россия ударными темпами строит концлагеря для гастарбайтеров. Недотраханные геи требуют к себе повышенного внимания и ласковых законов. Недовольные солнцем над головой требуют войны и мордобоя. В республиках постсовка феодалами — президентами территория поделена на секторы влияния, конституцию печатают на мягкой бумаге — ею удобно подтирать задницу. Слабые жрут сильного. В клубе за углом погружается на дно передоза тусовщица Лена, забытая чья-то первая любовь, а теперь — ничейная. Шумит полиэтиленовый лес. Интересное, веселое время в радостном забытьи. На фоне ковра. Под ковром. Над всеми. Жизнь продолжается. Для других и тех, кто ложится пораньше, чтобы не опоздать на работу — немного о погоде на завтра.
Но в жизни ведь все не так, как на самом деле, так? Послушай, погоду определяют иные форматы. Личность выходит за пределы социума, отправляет себя в путешествие, в имя собственное. Искусство — это не то дерьмо, которое выставляют в рамочке в галерейном пространстве для скучающих туристов. Современный артманифест — это каракули в стиле граффити и стрит-арта на крышах и на стенах домов, обязывающие обывателя вопрошать: «Зачем?», и здесь не стоит вопрос нравится ли вам это. Нет? Катитесь прочь.
Провозглашается принцип персональной отстраненности от ответственности и грубого вмешательства в обывательщину и мещанство. Им сейчас по 18-19, они живут наотмашь, выжимая жизнь по максимуму, фактически утверждая новейшую идеологию аутсайдерства. Право на голос имеют только те, кто не стоял раком в ожидании зарплаты или гонорара. Они, уличные художники уничтожают повсюду воздвигнутые стены и фальшь культур-мультикультур, разрисовывая электрички и витрины шоппинг-маркетов, зазывающих к совокуплению с западными ценностями, другие — противопоставляют обрыдлой повседневности объемные геометрические миры, третьи — оставляют подписи к домам, захватывая новые пространства, четвертые — тиражируют масштабные шифрованные телеграммы на торцах домов, напоминая о том, что вещи и здания проживут дольше всех нас, а историю еще не раз перепишут.
Я хочу рассказать миру об одном из них — стрит-арт художнике из Алма-Аты Pasha CAS. Один из самых перспективных и, пожалуй, самый плодовитый на тираж и концепт. Его знаменитые «У стен есть уши» расклеенные и нарисованные в Алма-Ате, Москве, Екатеринбурге, Бишкеке, Ташкенте, Питере на стенах режимных административных зданий — хоть и вторичны, но, по сути — на сегодняшний день единственное то, то выделяет его среди многочисленных собратьев, увлекшихся интерьерными штучками или ушедших в подполье. «Уши» в спящем Казахстане — это сильнее, чем обворачиваться под вспышки фотокамер в колючую проволку в культурной столице России, где трехдневный административный арест — желанный пиар для сорокалетних псевдогероев. А Паше — 18. Отчаянный путешественник, он открыт, легок на контакт и сосредоточен исключительно на творческом эксперименте, никогда не прячет лицо в маску, но и не встречается с журналистами, не дает интервью телекамерам, не участвует в фестивальных скопищах под флагами чиновников и коммерсантов, никуда не примыкал, никому не должен и вообще, сам по себе. Покажите мне, кто еще? Паша прибыл самоходом из Алма-Аты через Екатеринбург и Москву в Питер с рюкзаком, набитым краской, и это — ПЕРВОЕ интервью Паши CAS.
Паша, как сегодня обстоит ситуация с граффити и стрит-арт движениями в Казахстане? Есть ли взаимодействие с регионами? Есть ли движение? Чем вы там все занимаетесь?
PASHA CAS: По общему развитию мы опаздываем лет на десять даже в граффити. Ребята в основном повторяют то, что в России было скушано еще лет пять -семь назад, в то время как сама Россия опаздывает от мира лет на 10. А стрит-арт вообще не развит, всех, кто что-то делает действительно стоящее — можно пересчитать на пальцах одной руки. Но и то, что появляется — относится скорее к коммерции. Но все равно, все друг друга хорошо знают и держатся вместе. Центр граффити в Средней Азии — это школа-студия REPAS в Алма-Ате, которую поднимает DMN, и благодаря которому граффити в Казахстане остается субкультурой и набирает обороты. На сегодняшний день в Казахстане нет ни одного масштабного проекта или концепта. Как только он появится, не на окраине, а где-нибудь в центре — с этого момента можно будет говорить о том, что мы вышли на другой, новый уровень. А пока все по-прежнему, мы растем, зреем, появляются новые имена. Такая вот ситуация у нас.
Ты один из немногих художников, которые не прячут лицо. Значит ли это, что ты не боишься полиции и законов? Или ты просто хотел бы стать известным?
PASHA CAS: Прятать лицо в маске — мне кажется, это тупой закос по Бэнкси. Прятаться от полиции или нашего правительства не вижу смысла, прячься — не прячься, если захотят — найдут хоть в Лондоне. Единственный шанс быть хоть как-то защищенным — это быть на виду у медиа, поэтому — да, я хочу стать известным и стану им. Власти и полиция в нашей стране не любят связываться с публичными людьми. Я сам по себе — открытый человек, мне всё интересно и я не хочу специально придумывать имидж, тем более кого-то копировать.
С чего начались «Уши», несет ли этот твой проект скрыто выраженный политический контекст? И отдаешь ли ты себе отчет в том, что идея далеко не новая?
PASHA CAS: А не было задачи первым полететь в космос, Раш. Все уже было придумано до нас, другое дело, что можно любую идею сделать по другому, по своему видению. «Уши» выполнены как в граффити, так и в стрит-арте — это большая наклейка с изображением уха старика, сфотографированное мною на улице. Другие варианты выполняются в технике граффити — я сделал уже больше сотни «Ушей», и в Алма-Ате все видели мои работы. Кроме «Ушей» был еще аналогичный проект «Спасибо». На самом деле я не вкладываю в свои работы какого-то политического контекста, политика — это дерьмо собачье. Там смысл очень прост: стены видят, стены слышат. Думайте, что вы делаете тогда, когда думаете, что вас никто не видит и не слышит.Сейчас проект «Уши» в самом разгаре, лето, их будет еще больше, сколько бы ни вопили в соцсетях банковские работники. Я хочу сделать огромные уши на стену, эти уши будут сделаны из множества фотографий ушей. Уши уже фотографирую. Все рассказывать пока не хочу, но, уверен, все получится. Сейчас основательно готовлюсь на осень.
Помимо рисования ты стал путешествовать. Вот ты впервые отправился в одиночку почти в турне: Екатеринбург, Москва, Питер. Почему в одиночку? Что ты увидел?
PASHA CAS: Это было нереально круто. Я так давно мечтал об этом путешествии. Что я увидел? Что мир огромен и населен замечательными людьми. Мне всюду помогали и везде я встречал единомышленников. Я понял, что ничего невозможного нет. Увидел, как работают художники. Прочувствовал большие города-муравейники, нашел друзей. Всё было очень круто и сейчас, когда я вернулся обратно, я вернулся уже немного другим человеком. Теперь только — расти и творить. В одиночку почему? Я все делаю в одиночку. Мне с самим собой и со своими мыслями не скучно. Да и одиночестве ли это? У меня есть любимая девушка и настоящие друзья. Я вообще-то не одинок.
На какие типажи ты делишь людей? И делишь ли? Как ты вообще к людям?
PASHA CAS: Люди делятся на два типа: потребители и деятели. К первому типу — тусовка со всеми вытекающими. С ними, правда, скучно. А еще — типы мышления. Огромная масса людей живет по правилам и надуманным законам общежития, жить «ПРАВИЛЬНО» — жить как все. Учиться, всю жизнь пахать на дядю, батрачить на квартиру и очухаться в 60 лет, когда система говорит: ну ладно, все, довольно с тебя, раб, теперь можешь пожить для себя. Ахаха!!!! Но ведь многие люди, правда, это смешно, как они обсуждают пенсионную реформу и прочее. Смешно то, что вся эта масса собралась жить на пенсии. Вот я иногда задумываюсь, ну вот человеку 80 лет уже, уже близок к уходу, неужели нет у него такого чувства что его наебали?… Нет ли у вас такого ощущения, что нас всех тут наебали?…
Хочу задать последний вопрос, который мы озвучим. Пашка, слушай, ну вот в связи с таким сверхнасыщенным образом жизни — не притупляются ли ощущения? Не думал ли ты о том, что время и тебя сделает черствее?
PASHA CAS: Я задумывался об этом. Главное — не стоять на месте, не прикипать к месту, к обстановке, главное — двигаться, расти. Да и потом, я не курю и не пью, я бережно несу то, что есть внутри, чтобы не смешаться, не растерять. Я нейтрален. Я собран, у меня нервная система в порядке. Я не думаю о старости и не знаю, что это за фигня такая, когда ты ничего уже не чувствуешь.
Фото, вопросы — Rush X
manifestx.ru